ЗИНЗИВЕР № 5 (37), 2012

Он побывал на вечеринке ангелов. Пригласили — не смог отказаться. Ангелы жили на чердаке его дома, а вход к ним был с верхней площадки подъезда.
Вечеринка удалась на славу. Ангелы веселились, дурачились, танцевали с юными ангелицами, пили вино из незабудок, читали стихи. На прощанье ангелы подарили ему крылья. Это были элитные крылья, изготовленные по специальной выкройке, по утвержденным стандартам и даже (сказали по секрету!) с применением новейших, уникальных нанотехнологий, которые позволяют сделать каждое перышко удивительно приятным на ощупь.
Он вернулся в свою квартиру и сразу же начал пристраивать эти замечательные крылья себе на спину. Не долго думая, решил приклеить.
Клеил клейстером из крахмала, но крахмал был старый, клейстер оказался плохим, крылья все время отваливались и падали на пол. Ничего не вышло. Лег спать. А так хотелось с крыльями за спиной пройтись по ночному городу и, если получится, полетать над ним…
Наутро он проснулся, разбуженный голубями, севшими на уставленный цветами подоконник открытого окна. Утро вечера мудренее. Об этом вспоминают даже юные ангелицы, напившиеся вечером вина из незабудок и на рассвете в ужасе и с похмельной головой просыпающиеся в пушистых объятиях ангелов. Ни-ни, ничего такого не было! Просто, понимаете, ну очень уютно засыпать под теплым крылышком друга, мечтая о сказочной любви.
И у него немного болела голова, но эта голова сразу же сообразила, что нужно сделать с крыльями, валявшимися на полу. Он засунул крылья в рюкзак так, чтобы покрасивее выглядывали, расправил их, надел рюкзак и, все-таки, вышел на улицу с крыльями за спиной!
Крылья терлись о стены домов, врезались в фонарные столбы, задевали прохожих. Кто-то ругался, а некоторые улыбались и выдергивали из крыльев перышки себе на счастье, на память. Возле пешеходного перехода он случайно слегка зацепил крылом молодого, но по виду очень важного и строгого лейтенанта ГИБДД, стоявшего на краю тротуара и внимательно следившего за дорогими иномарками в потоке машин. Лейтенант посмотрел на крылья, высморкнулся на асфальт, ничего не сказал и отвернулся. Наверное, сразу понял, что у этого придурка с крыльями денег нет. Что с него взять! Даже по причине отсутствия тормозов на штрафную стоянку не поставишь.
К сожалению, прогулка была недолгой, потому что крылья довольно быстро и основательно были ощипаны веселыми прохожими, и стало неприлично в таком ободранном виде ходить по городу среди хорошо одетых людей. Пришлось вернуться домой и закинуть испорченные крылья на антресоли, где потом несколько лет их уже окончательно добивала моль.
С крыльями ангелов вроде бы все ясно. Но вот что еще. Недели через две поползли странные слухи. Говорили, что кто-то, кто никогда не врет, видел его летящим над городом. Вроде бы одной рукой он держал потрепанную тетрадку, а в другой руке была авторучка. Летал он без крыльев. Бормотал что-то, размахивал руками и летал. Многие в это поверили. Да и зачем ему крылья? Он же не ангел. Про него все давно уже знали, что он поэт, а поэты редко бывают ангелами…

Художник работал над портретом платяного шкафа. С детства ему был знаком этот шкаф, стоявший в комнате всегда на одном и том же месте, и, очевидно, поэтому на паркете под шкафом еще оставались следы бордовой восковой мастики, которой натирали полы в добрые старые времена.
Когда-то под шкафом были спрятаны игрушечные автомобильчики, маленький резиновый мячик c розовой полоской, потертый плюшевый медвежонок и даже секретная жестяная баночка с монетками для покупки мороженого без разрешения родителей. А теперь здесь лежали углепластиковый спиннинг и коробка с рыболовными принадлежностями, в которой иногда пряталась бутылочка водки. Так, на всякий случай, — вдруг неожиданно гости придут. Гости приходили часто, и водка долго не залеживалась.
Сегодня шкаф был в очень хорошем настроении — еще бы! — пишут его портрет. Такое событие любому приятно.
Шкаф прекрасно позировал. Он игриво подогнул одну ножку и улыбался немного выдвинутым полуразвалившимся нижним ящиком, в котором зачем-то хранились старые газеты с новостями прошлых лет и фотографиями передовых рабочих и колхозников. Правая дверца шкафа была немного отворена, как будто бы шкаф хотел открыть художнику свою душу. В полумраке этой светлой души виднелся висевший на деревянной вешалке черный китель с золотыми погонами и потускневшими латунными пуговицами. На лацканах блестели якоря, окруженные металлическими листочками, а пониже, на левой стороне кителя, были прикреплены пять рядов плотно прижатых друг к другу разноцветных орденских планок, мерцающих, как затухающие огоньки праздничных салютов. Несколько стареньких крепдешиновых платьев нежно прикасались к кителю и чувствовали себя уверенно и уютно. Под платьями стояли немного поцарапанные вечерние лакированные туфельки, в которых давно уже никто не танцевал…
К вечеру портрет был почти готов. Художник вышел на балкон, закурил сигарету и почему-то стал думать о башне Газпрома. Внизу противно заверещала сигнализация какого-то огромного джипа. Художник посмотрел на дно своего грязноватого питерского двора-колодца, вспомнил известную пословицу, но все равно плюнул.

За окном светало. В комнате на столе на грязной клеенке лежал Огрызок бублика. Рядом с ним стояли пустые бутылки, и отвратительно пахла пепельница со вчерашними окурками.
Огрызок бублика знал, что жить ему осталось совсем недолго: вот-вот проснется хозяин квартиры, смотается в магазин, вернется, будет опохмеляться и съест его как закуску. Но Огрызок был совершенно спокоен, понимая, что жизнь бубликов не отличается особой продолжительностью.
Огрызок бублика изогнулся улыбкой и вспоминал лучшие моменты своей жизни. Он вспоминал то, что когда он был свежим, душистым Бубликом, все восторгались им, а в своих объятиях он ласково держал Прекрасную Дырку. Правда, когда Бублика несколько раз куснули, и он стал Огрызком, Прекрасная Дырка сразу же навсегда исчезла куда-то… Но о чем тут жалеть!
Дырка-то была, всего лишь, пустым местом.
В комнате стало совсем светло. Хозяин квартиры проснулся и ворочался на диване. По столу ползали мухи, а на клеенке лежал Огрызок бублика и улыбался. У него было, что вспомнить…

Вышел я, как-то раз, проветриться, прогуляться по улицам своего района. Район спальный — здесь у нас нет ни музеев, ни театров, но зато еще интереснее — каждый день какие-то распродажи.
Смотрю: тут как тут! — пестрые столики вдоль тротуара. Подошел, покопошился во всякой всячине, взял, да и купил себе две, вполне даже очень приличных параллельных линии. В инструкции к ним было написано, что хранить эти линии рекомендуется свернутыми в клубок. Всегда так и делаю.
Теперь каждый вечер, когда жена уже дрыхнет, я разматываю клубок и долго-долго любуюсь удивительной красотой параллельных линий. Недорогих по цене. Китайского производства.

Ну, это… вчера вернулся домой и увидел, что все мухи в моей квартире издохли! Перепугался я не на шутку — подумал: ну, это… наверно, соседи хотели убить меня через стены каким-то секретным психотронным оружием. Опять пришлось портвейн пить, ну, это… нервы успокаивать.
Ночью меня, ну, это… осенило. Я вдруг догадался, понял: да никто и не хотел меня убивать! Просто-напросто у всех моих мух кончились, ну, это… сроки реализации.
А теперь с этим строго.